[mlplover]

Писалось очень давно, очень долго, наконец-то завершилось, и я просто оставлю это здесь.

Название: История о неизбежностях
Автор:  Командорский голубой песец
Жанр: экшн с вкраплениями понифилософии о метках
Рейтинг: G
Размер: миди
Персонажи: оригинальные персонажи, при участии повзрослевшего поколения канонных героев
Предупреждения: повествование от первого лица, в главных ролях ожп и омп, из-за длины половина - в комментах.
Краткое содержание: история о противостоянии магии единорогов и технологий земнопони, навеянная серией S2E15 «Сверхскоростная соковыжималка 6000», о возвращении хаоса и одной маленькой пони, которая всеми силами старалась следовать за своей мечтой.
Скачать

Часть 1

Часть 1

Меня зовут Нойзи Бин, я родилась в Понивилле в семье фермеров. Мои отец и мать занимались выращиванием бобов, поэтому в моей фамилии нет ничего удивительного. Родители дали мне имя Нойзи, потому что, будучи младенцем, я громче всех кричала в больнице. Сейчас мне трудно судить о причинах такого недальновидного поведения, но всю оставшуюся жизнь это имя было словно насмешка: тише жеребенка Понивилль, наверное, не видал. Мама могла оставить меня с утра играть в саду в тени деревьев и целый день работать на ферме, не беспокоясь, что я расплачусь или попаду в неприятности. Собственно, так она и поступала, но я ее не виню. Теперь я понимаю, насколько тяжелое время настало тогда для всех земнопони, особенно занимавшихся фермерством. Приходилось работать больше и усерднее, чем когда-либо, чтобы выдерживать конкуренцию с развивающимся производством единорогов. Магические машины вытесняли старый добрый копытный труд, рынок атаковали партии быстропроизводимого товара, все еще уступавшего в качестве продукции домашних хозяйств, но подкупающего низкой ценой. Совсем не многие фермеры решились на приобретение чудо-техники, потому что без магии это была лишь груда железа и приходилось нанимать единорогов, а эти ребята знали цену своим способностям. Некоторые начали сами собирать машины, а некоторые… Я была совсем крошкой, но отчего-то до сих пор ясно помню день, когда разорилась кукурузная ферма миссис Корнфлэйк. Она пекла самые вкусные лепешки во всем Понивилле и его окрестностях. После ее отъезда из города ее опустевший дом стал мрачным символом неизбежной судьбы для многих земнопони.
Но тогда я была лишь маленькой пони, которой полагалось хорошо кушать, спать, расти, слушаться родителей и не мешаться под ногами. И я не видела никаких причин вести себя иначе. Кроме меня у родителей было три старших сына, уже вовсю помогавших на ферме. Мне иногда доверяли перебирать бобы, разумеется, не те, что предназначались для продажи, я отделяла бобы, которые пойдут на корм курам, от совсем уж плохих. Став постарше, я уже помогала матери очищать бобы от стручков, а в пять лет превратилась в полноценного участника технологической цепочки производства «Отменных бобов от семьи Бин». Таким образом, бобы стали чуть ли не единственным моим развлечением, родителям и в голову не приходило, что ребенку могут быть нужны другие игрушки. И хотя мне нравились нарядные куклы и яркие прыгучие мячи, я не стремилась донести до родителей эту мысль. Кому-то может показаться странным, но меня, в самом деле, устраивала размеренная жизнь на ферме. Бобы не вызывали во мне такой страсти, как в остальных членах семьи, но эта работа виделась мне ничуть не хуже других - выращивания яблок или, например, выпечки тортов. Наверное, все земнопони рождаются с предрасположенностью к такому образу жизни. Мне казалась естественной мысль о том, что я продолжу дело своей семьи, буду старательно трудиться на ферме, и однажды у меня на боку появится метка в виде бобового зернышка или фирменной баночки бобов, уж в этом не приходилось и сомневаться. Так я думала тогда, но совсем скоро моя жизнь круто изменилась.
В тот день отец вернулся из Кантерлота, где проходила выставка продукции домашних хозяйств. Как всегда, бобы Бинов заняли одно из первых мест, но вместо денег отцу подарили странную штуковину, которую он отдал мне. Мама предложила продать ее, чтобы выручить хоть немного денег, но с момента, когда она попала ко мне в копыта, забрать ее уже было невозможно.
Это была механическая кукла. Похожая на тех, что работают от магии, но с простым ручным заводом. Нужно было вращать ее хвост, чтобы игрушечная пони начала кивать головой и переступать ногами. В сравнении с другими куклами, она была очень простой, но тогда она полностью перевернула мой мир. Она заменила мне все прежние увлечения, я часами могла наблюдать за ее однообразными движениями и вслушиваться в скрип латунных пружин, который казался мне лучшей музыкой. Я была восхищена своей куклой, к сожалению, не все члены семьи разделяли мои чувства.

- Эй, мелкая!
- Уходи, Джеф.
Брат спрыгнул с крыши сарая и приземлился рядом со мной, подняв облако пыли.
- Мать тебя с самого утра ищет.
- Я знаю.
- Тогда какого сена прячешься здесь?
Младший из старших братьев. Просто невыносим. Здоровый жеребец с огромным самомнением и не имеющий никакого понятия о личном пространстве.
Разговаривать с ним было бесполезно, я подцепила зубами Мелани и направилась искать более уединенное место.
- Куда это ты потопала, малявка?
- Повальфе оф навоефливых бвафьев.
- Что ты сказала? Я ни слова не понял.
- Не увефифельно.
- Выплюнь эту дурацкую штуку и скажи нормально!
- Не смей так ее называть! – ради этого я даже поставила Мелани на землю. – Слушай, оставь меня в покое, ладно? Передай маме, что вечером я сделаю всю работу.
- Да что ты о себе возомнила? – Джеф встал на дыбы. Ко всему прочему, он обладал характером взрывным, как плохо закупоренная банка бобов. – Нашла посыльного! Сама пойди и скажи ей!
- Обязательно, Джеф, а теперь оставь меня.
- Это все из-за твоей глупой игрушки!
Я заставила себя пропустить его слова мимо ушей и поспешила убраться вместе с Мелани подальше. Но Джеф догнал меня и довольно чувствительно боднул головой в бок.
- Раньше ты со мной не спорила и не отлынивала от работы. Правду говорят, все эти единорожьи штучки до добра не доводят! Нужно было раньше избавиться от нее.
Мне не понравился его тон, Джеф был возбужден сильнее обычного, поэтому я постаралась ускорить шаг, несмотря на ноющий бок.
- Зря мама не настояла, чтобы мы продали ее. – Стук его копыт раздавался совсем рядом со мной. – Впрочем, еще не поздно все исправить.
Я не успела увернуться, когда он сбил меня с ног. Я ободрала шкуру и ушибла колено, но это было не самое худшее: я выпустила изо рта Мелани, она упала и отлетела в сторону так, что я не могла до нее дотянуться. Заметив это, Джеф быстро переключился на нее и опасно поставил на хрупкий механизм тяжелое грязное копыто.
- Родители слишком мягко с тобой обращаются.
- Джеф, отойди!
- Из-за того, что ты мелкая, тебе все прощают.
- Отойди от нее!
- Оскару и Берти тоже наплевать, а мне нет. Я выбью из тебя эту дурь!
Я почти не слышала его, надрывая глотку и без остановки сначала угрожая, а потом умоляя отпустить Мелани.
- Джеф, не смей! Не делай этого!
- …не позволю, чтобы моя сестра помешалась на их игрушках!
Хруст металла оказался невероятно громким, он заполнил мою голову и заглушил все остальные звуки. На моих глазах шея Мелани надломилась, обнажив под медным корпусом блестящие детали. Из моих глаз хлынули слезы, я сидела, словно забыв, как двигаться, и только смотрела, как несколько выскочивших из пазов шестеренок покатились по земле.
Я никогда прежде так не ревела и не кричала, наконец-то оправдывая свое имя, наверное, это заставило Джефа остановиться и, возможно, даже испугаться. Отшвырнув сломанную куклу, он прошел мимо меня.
- Еще спасибо мне скажешь, мелкая, - неуверенно бросил он и ускакал.
Когда его галоп стих, я осмелилась подойти к Мелани. Стоило мне увидеть, что он сделал с ней, как внутри что-то щелкнуло: глаза вмиг высохли, сердце перестало колотиться, как сумасшедшее. Я увидела перед собой не покалеченную Мелани, а бездушный механизм, вроде машинки для закатывания бобов в банки или подстригания травы. Сломанная машина, ведь машинам свойственно ломаться, я сама видела не раз.
На удивление быстро придя в себя, я собрала все до последней детали и бережно перенесла Мелани в небольшой сарайчик, служивший моей секретной комнатой. Раз Мелании - машина, значит, ее можно было починить. Можно было бы обратиться в мастерскую мистера Скрю, хотя вряд ли ему доводилось работать с таким тонким механизмом. Да и отец ни за что не станет тратить деньги на ремонт игрушки. Сейчас мне кажется удивительным, что жеребенок смог додуматься до такого, но тогда совершенно естественным виделся лишь один выход: починить ее самой.
Мелкие детали выскальзывали из копыт, это было гораздо труднее, чем перебирать или чистить бобы. Я ничего не могла поделать с треснувшим корпусом и лопнувшими пружинами, я лишь вставила на место, где было возможно, уцелевшие части. Провернула несколько раз хвост и не почувствовала привычного натяжения. Я на ощупь, путем проб и ошибок, осваивала простейшие основы механики. В ходе экспериментов я сломала еще две детали, но зато поняла, где они должны были находиться. Я вышла из своего убежища затемно и получила затрещину от отца, когда вернулась домой. Джеф не разговаривал со мной весь вечер, да я и сама не стремилась к общению. В ту ночь я не могла заснуть, думая об одном: как часто я заставляла Мелани кивать и переступать с ноги на ногу, не представляя, скольким шестерням и пружинкам приходилось трудиться, чтобы исполнить мою прихоть.
Через неделю Мелани уже могла со скрипом топтаться на месте, пропуская иногда обороты. Больше всего досталось шее, которую раздавил копытом Джеф. Для ее починки мне не хватало знаний и, особенно, деталей, в конце концов, я была вынуждена навестить мистера Скрю.
Мистер Скрю был земнопони, но он неплохо обращался с техникой. Его мастерская славилась быстрым и качественным ремонтом едва ли не любой вещи – от лестницы до какой-нибудь хитрой соковыжималки, которыми была знаменита ферма «Сладкое яблоко», кроме того мистер Скрю собирал для детей Понивилля несложные игрушки, вроде моей куклы. И хотя старый пони тепло относился ко мне, у меня было достаточно поводов сомневаться в его готовности помочь. Как и многие земнопони в то время, он с недоверием смотрел на работу единорогов. Мне оставалось только надеяться на его профессиональный интерес.

Выслушав меня, мастер действительно покачал головой и недовольно проворчал что-то про сложную технику и редкие детали.
- Но детали наверняка можно купить в Кантерлоте!
Моя настойчивость пришлась ему не по душе.
- Даже если мы достанем детали, это должна быть очень мелкая и точная работа, а в моем распоряжении лишь старые грубые копыта.
- Не говорите так, вы же чинили часы на ратуше, а часовой механизм тоже требует тонкой работы, - не сдавалась я. – Мистер Скрю, кроме вас мне не к кому обратиться!
Я никогда не прибегала к слезам, чтобы получить что-то от взрослых, но тогда вид готового заплакать жеребенка смягчил сердце мистера Скрю – и я не испытывала угрызений совести за свой поступок.
- Для начала мне нужно на нее хотя бы взглянуть, - наконец, неохотно поддался мастер. – Ничего не обещаю, пока не увижу все своими глазами.

Сейчас я помню тот день так же ясно, будто все случилось вчера. Не думаю, что хотя бы один из мятежников, спустя десяток лет собиравшихся в этом доме на свою первую закрытую встречу, испытывал такой же трепет и нетерпение. Я впервые оказалась в кабинете мистера Скрю. В мастерской посетители могли видеть чудовищный бардак, где среди наваленных друг на друга железок так легко было переломать себе все ноги, здесь же царил безупречный порядок. Невысокие массивные стеллажи с книгами и коробками всевозможных размеров. Приборы и инструменты, которых мне никогда прежде не доводилось видеть. Запах железа, смазки и масла. Мое сердце замерло от восхищения, и только голос мистера Скрю вернул меня к реальности. Он уже освободил место на своем столе, включил яркую лапу на гибкой ножке, на его голове кожаным ремнем крепилась хитрая конструкция из маленького фонарика и нескольких увеличительных линз - его собственное изобретение.
- Ну же, детка, неси свою куклу. Посмотрим, что можно с ней сделать.
Я бережно разложила сверток на его столе. Мастер кивком головы предложил мне сесть на диван, но я отказалась. Я хотела видеть все, что он собирался делать.
- Похоже, кто-то уже пытался ее чинить, верно? – спросил мастер через несколько минут.
Я рассказала ему о своих экспериментах и, скрепя сердце, ждала, что он посмеется надо мной. Но вместо этого он только покачал головой и продолжил изучать потроха Мелани. Я заворожено наблюдала за тем, как он аккуратно проворачивает копытом маленькие колесики, проверяет на прочность пружины, прислушивается к скрипу механизма. Затем он оставил меня одну, я слышала, как он снимает с полок ящики, гремящие своим содержимым, что-то бубнит себе под нос, наконец, мастер попросил меня помочь ему донести несколько маленьких коробочек. В моих глазах он выглядел настоящим волшебником, готовящимся совершить чудо: мистер Скрю раскладывал на столе по форме и размеру мелкие детали, протирал и проверял на исправность инструменты. Когда все было готово, он неожиданно обратился ко мне.
- Это удивительно, что ты сама смогла разобраться с механизмом, Нойзи. Посмотри сюда, - он поддел пинцетом тонкую пружину, - у колеса, которое крепится к ноге, сломалась резьба. Если бы не оно, ты бы починила эту ногу. Вот здесь ты правильно вытащила ось, но нужно было вставить ее в другое гнездо. Когда заводная спираль раскручивается, ось не должна смещаться.
Я была не готова к тому, что происходило дальше. Мистер Скрю говорил мне, как называются детали и как они должны работать, как нужно с ними обращаться и каким инструментом следует воспользоваться. Он говорил это походя, не переставая копаться во внутренностях куклы, а я думала только о том, чтобы не выглядеть совсем дурочкой, вовремя кивать и вести себя как можно тише.
- Похоже, за деталями для ее шеи действительно придется отправиться в Кантерлот, - вынес вердикт он. Я с отчаянием посмотрела на мастера, и он добавил: - Очень кстати, что я как раз собирался навестить там свою тетушку. Приходи через пару дней. Попробуем поднять на ноги твою подругу.
Не помню, как пережила эти дни до следующей встречи с мистером Скрю. Никакие прежние развлечения не могли заставить меня хоть на минуту забыть его кабинет, коробку с деталями, блестящий медный пинцет в его копытах.
В тот вечер я ждала возвращения мистера Скрю у закрытых дверей мастерской. Я боялась, что он задержится, и тогда родители станут меня искать. Вполне вероятно, что они, как и Джеф, обвинили бы единорогов в том, что я пропадаю из дома. Мистер Скрю действительно немного задержался, он бросил мне усталое «Ты уже здесь» и отпер дверь, позволяя мне войти следом. Я терпеливо ждала, пока он повесит на крючок пальто и шляпу, заварит нам чай, достанет из сумки привезенные сокровища. Я вела себя так тихо, что о моем присутствии можно было и вовсе забыть. Но как только мастер включил лапу над столом и надел на голову свои линзы, я снова оказалась в поле его зрения.
На этот раз он работал не пинцетом. Мистер Скрю достал из коробки странные рукавицы с длинными спицами на концах, которые сгибались на подобии пальцев на лапах драконов, только их было пять. Он забавно пошевелил ими, я не удержалась от смешка и тут же тревожно посмотрела на мистера Скрю, но пони добродушно улыбался мне. Он был похож на большого сосредоточенного паука, плетущего паутину, когда запустил тонкие спицы в корпус куклы. Теперь он мог справиться с самыми мелкими деталями не хуже любого единорога. Именно в тот вечер мистер Скрю доказал мне, что отсутствие магического рога – не приговор для земнопони, грезящей волшебством механики.
После починки моя кукла работала, как новая. Но и без нее у меня находилось немало поводов навестить старого мастера: то по поручению родителей, то со своими вопросами. Не заметить мой неслучайный интерес было невозможно, и мистер Скрю, ничего не говоря и ни о чем не спрашивая, принялся понемногу учить меня своему ремеслу.
В моей памяти тот год был самым счастливым и ярким, когда все свободное время я проводила либо в мастерской мистера Скрю, либо в своем сарайчике вместе с Мелани и моими разной степени удачности экспериментами. Все шло слишком гладко – это я поняла, когда однажды мастер встретил меня не приветливой улыбкой и чашкой чая, а неприятным разговором о том, что наши уроки пора прекращать.

- Это несправедливо! Вы сами говорили, что меня еще многому нужно научить, а теперь прогоняете. Я вас чем-то рассердила?
- А как, по-твоему, мы объясним твоим родителям, если на твоем боку вдруг появится шуруп или шестерня?
До меня, наконец, дошло, что его тревожило.
- Они никогда не простят мне, если это произойдет. Ты еще совсем ребенок, и самое простое увлечение может повлиять на твою метку.
- Но ведь я смогу работать на ферме, даже если моя метка не будет связана с бобами.
- И что подумают другие? Что мать и отец идут против твоего предназначения?
Мне нечего было ему ответить.
- Мир так устроен, Нойзи. Зайди в булочную, и ты непременно найдешь там пони с меткой в виде булки или мешка с мукой, а на яблочной форме – пони с меткой в виде яблока.
- Но я хочу продолжать изучать механику, - упрямо продолжала твердить я.
- Я понимаю. Но ты должна думать не только о себе.
- Я хочу продолжать учиться.
Мистер Скрю неразборчиво ругнулся.
- Ты уверена, что среди твоей родни не было ослов? – сердито бросил он.
Я молча слушала его ворчание: во-первых, я действительно не понимала, почему метка должна менять мою судьбу. О них говорили много и часто, но к тому времени единственное, что я усвоила: метка очень важна для каждой пони. Но я не думала о ней, как о клейме на всю жизнь, лишающем пони свободы выбора.
А во-вторых, я знала, что мастер не станет долго на меня сердиться. В самом деле, пока я размышляла о метках, мистер Скрю сделал несколько кругов по кабинету, несколько раз припомнил моих родителей и святое сено и, наконец, закурил трубку. Добрый знак.
- И чему ты собираешься учиться? – уже серьезнее заговорил он, но ответил сам, не дав мне и рта открыть: - Из меня никудышный наставник. Может, лет десять назад я и смог бы обучить тебя кое-чему, но не теперь. Сама видишь, наши машины давно ничего не стоят. Вам рассказывали в школе, что Эквестрия держится на строгом порядке: одна принцесса поднимает солнце, другая луну, сезоны сменяются каждый год в один и тот же день, дождь идет по расписанию, пегасы не выращивают еду, земнопони не собирают машины и так далее. А из нарушения порядка много толку не выйдет.
- Тогда кто может научить меня?
Мой вопрос удивил мастера. Не потому, что он был абсурдным, а потому что мой вопрос был единственно верным в тот момент. Без эмоций и сомнений. Точным, как механика. Мистер Скрю понял, что разговаривать с ребенком больше не имеет смысла, поэтому он заговорил со взрослой пони, которая знает, чего хочет.
- Единороги, разумеется. Тебе говорит о чем-нибудь название «Высшая академия магии и механики»?
Я покачала головой.
- Она находится в Кантерлоте и, как ты могла догадаться, обучают там только единорогов. Если и есть в Эквестрии пони, которые смогут обучить тебя всем тонкостям этого мастерства, то только там.
Мое сердце сжалось в груди.
- Вы же сказали, что туда берут только единорогов.
- Совершенно верно.
- Но я не единорог! – это прозвучало зло, но я и не подумала себя одернуть. А мистер Скрю, казалось, даже не заметил. Только вопросительно изогнул бровь.
- Похоже, кто-то, наконец, перестал бодаться? Хотя меня порядком утомило твое упрямство. Уже поздно, Нойзи, тебе следует вернуться домой, пока родители не стали тебя искать.
Его слова окончательно вывели меня из себя. Я не понимала, почему он ставит мне в вину то, чего я не могла изменить при всем желании. Почему он снова стал говорить со мной, как с капризным ребенком. Почему усомнился в серьезности моих намерений.
- Пускай ищут, мне все равно! – выпалила я. – Не хочу я быть фермером и не буду! Мне наплевать, что подумают остальные! И на единорогов мне наплевать, я поступлю в эту академию и докажу им, что они ничем не лучше нас! В лепешку разобьюсь, но докажу им, вот увидите!
Мистер Скрю безучастно слушал меня, задумчиво посасывая трубку. Я замолчала и ждала его реакции.
- Да, - наконец, сказал он, выпустив изо рта дымное облачко. – Думаю, так оно и будет.

Все пони знают, что такое метка. Это объясняют каждому малышу, но беда в том, что зачастую те, кто впервые говорит пони о метке, сами не понимают ее истинного смысла. Любой жеребенок, не задумываясь, ответит, что метка – это очень важно, но вопрос «почему?», скорее всего, поставит в тупик не только его, но и его родителей.
Некоторые воспринимают ее как символ особого таланта: если у тебя нет метки, значит, ты ни на что не способен и ни в чем себя не можешь проявить. Некоторые говорят, что метка отражает внутреннее стремление пони к какому-то определенному делу, и, вырастая, пони осознает свое призвание. Кто-то считает ее неизбежностью, клеймом, лишающим воли и свободы выбора. Сейчас, по прошествии лет, я могу сказать лишь одно: все они понемногу правы. Более других для описания смысла метки подходит слово «выбранная неизбежность», а уж кто кого выбрал – вы ее или она вас – решать только вам. Но откуда было об этом знать маленькой земной пони?
У меня метка появилась довольно поздно. Многие из моих ровесников уже хвастались симпатичными картинками на боку и бросали сочувственно-насмешливые взгляды на пустобоких. Сказать, что мне было все равно, было бы не совсем честно. Время шло, я помогала родителям на ферме, продолжала учиться у мистера Скрю. Каждое утро я с зажмуренными глазами подбегала к зеркалу, но, когда открывала их, видела все тот же покрытый оливкового цвета шкуркой гладкий бок. Родители подбадривали меня, рассказывая истории о пони, у которых метка появилась позже других, но зато какая удивительно прекрасная, и какими успешными стали те пони. Родители говорили, что это нормально, но я все чаще ловила на себе их грустные взгляды и слышала обрывки тревожных разговоров, которые прекращались, стоило мне войти в комнату. Возможно, именно потому, что отсутствие метки так сильно волновало мать и отца, я позволила себе не слишком забивать этим голову и продолжала заниматься своей обычной работой, иногда фантазируя о том, чем отметит меня судьба. Вопрос, будет ли это бобовое зерно или механический ключ, все еще дамокловым плугом висел над семьей Бин.
Но реальность, как всегда, оказалась хитрее.

Утро началось с обычного ритуала. Тянущийся с кухни запах бобовой каши разбудил меня раньше, чем крик матери, я встала с постели и направилась к умывальнику, над которым висело большое старое зеркало в тяжелой раме. Избегая его взглядом, я умылась и расчесала непослушную рыжую вьющуюся гриву. Наконец, завершив привычный ритуал, я развернулась и посмотрела в зеркало.
Метка была на месте. Ее нежный бело-голубой цвет совсем не сочетался ни со шкурой, ни с волосами, она удивительно дисгармонировала со всем моим видом. И не только с ним. Разбиваемый молотом единорожий рог – можно ли придумать что-то, менее подходящее маленькой земнопони из обычной фермерской семьи?

Новость о моей метке быстро разлетелась по всей деревне. Стоит ли говорить, что в свете политической обстановки в стране косые взгляды – далеко не самое страшное, что мне грозило.
Появились слухи, что семья Бин открыто выступает против власти единорогов и воспитывает в детях враждебность к магии. Но даже самые смелые и абсурдные мнения не могли дать ответа: в чем же, собственно, мой особый талант. Ломать рога? Но на тот момент за мной не числилось ни одного искалеченного единорога, не считая школьных драк, в которых одинаково доставалась всем жеребятам, будь они единорогами или земнопони. Я с тоской думала о том, что даже метка, связанная с механикой, доставила бы куда меньше неприятностей. По крайней мере, моя семья могла бы обвинить меня в предательстве, но не сходить с ума. Кто-то посоветовал обратиться к лесной колдунье, и родители, не колеблясь, отправились в Вечнодикий лес к живущей отшельником старой зебре. Мать умоляла ее заварить настой или смешать для меня мазь, но колдунья отказала ей, объяснив, что любое магическое воздействие на метку очень опасно. Зебра подарила мне амулет, сплетенный из тонких полосок кожи, гибкой ивовой коры и маленьких золотистых перьев. Я не верила, что он защитит меня от неизбежностей судьбы, но с благодарностью приняла красивый подарок. Надо сказать, что амулет находится при мне и по сей день, и теперь я наверняка знаю, что не зря благодарила Зекору. Но тогда моей семье ничего не оставалось, кроме как смириться и постепенно вернуться к обычной жизни.

Часть 2

Часть 2

Сначала из Понивилля начали исчезать пегасы. Жители Клаудсдейла и прежде предпочитали небо земле, но из-за разгорающегося конфликта между единорогами и земнопони они все реже спускались вниз, чтобы не быть замешанными в этом. Пегасы все еще были благосклонны к нам и помогали с погодой, потому что только мы могли дать им еду. Что ни говори, но Эквестрия зиждется на порядке: одна принцесса поднимает солнце, другая луну, сезоны сменяются каждый год в один и тот же день, дождь идет по расписанию, земнопони не работают с точной техникой, магия никогда не заменит единорогам умения чувствовать землю. После пегасов деревню покинули несколько семей единорогов. Происходящее все больше начинало походить на мятеж: хотя это слово не произносилось вслух, воздух был пропитан им. И как бы сильно я ни хотела оставаться в тени, все чаще в деревенских пересудах о моей метке говорили как о знаке судьбы для всех земнопони.
После того, как на моем боку появилась метка, не было смысла скрывать от родителей свое увлечение. Я все еще участвовала в семейном деле, но в свободное время подрабатывала в мастерской мистера Скрю, официально став его подмастерьем. С годами я перестала прятать свою метку под нелепой одеждой, да и любой скандал, каким бы громким он ни был, постепенно превращается в обыденную вещь. Даже моих родителей куда больше заботили падающие объемы продаж. Оливер и Берти ездили по окрестностям Понивилля, чтобы найти новых покупателей, и я могла по нескольку недель не видеть братьев. Отец и Джеф позже возвращались с плантации и все время обсуждали новые удобрения и сорта бобов, а мы с мамой едва успевали закатывать бобы в банки, варить каши и печь лепешки. Не удивительно, что в школе я не была прилежной ученицей и, по правде говоря, не видела смысла в том, чтобы продолжать каждый день тратить целых четыре часа на изучение истории Эквестрии и правописание. О чем я и сказала однажды мистеру Скрю.
- Наверное, в Высшей академии магии и механики преподают более полезные предметы! – пожаловалась я. Мистер Скрю занимался сложным заказом, а я со скучающим видом сидела за стойкой в ожидании клиентов и водила карандашом по листу бумаги.
- Думаю, ты права. Знаешь ли, предполагается, что если пони приняли туда, то она уже владеет основами всех наук.
- Может быть, в Кантерлоте детей учат чему-нибудь действительно нужному. История Эквестрии мне не интересна, читать и писать я уже умею, а эти бесконечные сочинения? Можно подумать, я собираюсь написать книгу.
- А что бы ты хотела изучать?
Я задумалась.
- Физику. Мне нравится школьный научный кружок. Но профессор Атом такой старый, что постоянно все путает. А школьный курс математики слишком простой. Если бы я делала домашние задания, то получала бы по ней отличные оценки.
- Какой смысл об этом говорить, если ты их не делаешь, - спокойно возразил он, не отвлекаясь от работы. – Думаешь, в Высшей академии будут рады земной пони, которая, ко всему прочему, не слишком-то блестяще закончила деревенскую школу?
При мысли о Высшей академии магии и механики на моих губах появилась мечтательная улыбка.
- Это не имеет значения. Чтобы меня приняли туда, я должна сдать экзамен по волшебству и представить проект своего изобретения. Я начинала над ним работать, но пока не остановилась ни на чем конкретном.
- А что на счет волшебства?
Я не хотела об этом говорить и даже думать, но мистер Скрю, как всегда, был прав и зрил в корень. Как бы я ни избегала этой темы, она никуда не денется. Я начинала привыкать к неизбежностям.
- Не знаю. Может быть, мне позволят не сдавать этот экзамен, ведь я все равно не буду посещать курсы магии.
Мистер Скрю снял свои перчатки со стальными пальцами и бережно положил в коробку.
- Скажи мне, Нойзи, ты действительно веришь, что единороги позволят тебе стать исключением во всей Эквестрии и примут в свою академию? Сейчас в каждом втором земнопони видят заговорщика и подстрекателя, а у тебя это даже нарисовано на боку. Такой меткой вполне можно размахивать, как флагом!
- Если не попробую – не узнаю, - только и могла ответить я.
- Что это у тебя?
Мастер заглянул через мое плечо в листок, на котором я рисовала.
- Пока всего лишь набросок. Матери нужна машинка для закрывания бобов в банки, отец ездил в Кантерлот, но вернулся с пустыми руками. Слишком большая цена, но я подумала, конструкция не слишком сложная. Если бы я только видела эти машины, я бы смогла… Может быть…
Я замолчала, смутившись собственной самоуверенности. Но мистер Скрю похлопал меня по спине, как делал, когда хотел похвалить меня, и одобрительно закивал.
- Отличная идея, Нойзи. Мне и добавить нечего. Нарисуй схему по всем правилам, и мы попробуем собрать твою машину.

Она была готова через три месяца, как раз к Празднику урожая. И в этом году Бины приготовили к ярмарке гораздо больше, чем когда-либо. Отец был настолько доволен, что взял меня с собой в Кантерлот вместо Джефа. Так я впервые оказалась в столице Эквестрии. По пути мы встретили других фермеров, и каждый раз в разговоре отец с гордостью упоминал, что дочь сама собрала машинку для закатывания банок, привлекая ко мне лишнее внимание. К счастью, собирая меня в путешествие, мать не забыла повязать платок на моем крупе, чтобы скрыть метку.
Я впервые увидела ярмарку, рассказы о которой заменяли мне в детстве сказки. Но реальность не шла ни в какое сравнение с фантазией деревенской пони. Разноцветные шатры, музыка, палатки с маленькими яркими пирожными, яблоками в карамели и сладким сеном, но самое главное – много счастливых пони: земных, пегасов и единорогов, всех вместе. Пока отец ставил нашу палатку, я прогуливалась вдоль пестрых рядов со сладостями. Я не сходила с ума от сладкого, но здесь каждая конфета была произведением искусства. Засмотревшись на витрину, я не заметила, как столкнулась с шедшей мимо пони.
- Прошу прощения, мэм, - извинялась я, помогая ей собрать рассыпавшиеся из корзины яблоки.
Капюшон, который она надвинула до самых глаз, съехал, и я увидела рог на ее лбу. Наверное, оттого, что я давно не сталкивалась буквально мордой к морде с единорогами, я опешила и молча смотрела на нее широко открытыми глазами. Она поспешила вновь натянуть капюшон и уже собиралась пойти дальше, как увидела талисман на моей шее.
- Знакомая вещица, - сказала она, заставив меня снова замереть. – Я уже видела такие прежде.
- Его сделала для меня лесная колдунья, которая живет рядом с моей деревней, мэм.
На миг в ее глазах отразилось удивление, а затем пони тепло улыбнулась.
- Значит, ты из Понивилля?
- Да, мэм. Мы с отцом приехали из Понивилля, здесь неподалеку стоит наша палатка. «Отменные бобы от семьи Бин», может быть, вы слышали?
- Разумеется! Раньше я жила в Понивилле и всегда покупала бобы Бинов. Не согласишься ли ты проводить меня к вашей палатке? Я с удовольствием купила бы несколько банок.
А уж с каким удовольствием я привела отцу первого на сегодня покупателя! Я очень надеялась, что мы распродадим все до вечера, чтобы я успела зайти в академию. Пока я витала в облаках, отец завел свою песню о моей машине, а наша покупательница увлеченно кивала в такт рассказу.
- Моя дочка еще всем докажет, что не только единороги сильны в железках!
Я почувствовала, что нужно вмешаться в разговор, пока отец не сболтнул лишнего.
- Ты, наверное, хочешь стать механиком, когда окончишь школу? – спросила единорог.
- Еще как! – не дал мне вставить слова отец. – Скажу вам больше, она собирается поступать не больше, не меньше в Высшую академию магии и механики Кантерлота!
- Пааап… - я незаметно толкнула его в бок. Мне не хотелось, чтобы незнакомая пони посмеялась над моей мечтой – а слова торговца бобами о том, что его дочь будет учиться с единорогами, звучали злой шуткой.
Но она не засмеялась. Она жестом поманила меня к себе.
- Как тебя зовут?
- Нойзи Бин, мэм.
- Это правда, Нойзи? Ты хотела бы учиться там?
Я кивнула.
- Но ты ведь должна знать, что в эту академию принимают только единорогов.
- Я знаю, мэм. Но если бы мне позволили, я бы училась на факультете механики. Я хочу создавать машины, которыми могли бы пользоваться пони, не владеющие магией, но для этого мне нужны учителя и книги, которых нет в Понивилле. У нас, конечно, есть библиотека, но я уже изучила все книги, которые могли бы мне помочь.
Не знаю, почему мне вдруг захотелось пооткровенничать с этой пони. Я не хвасталась и это не был детский лепет, мне почему-то захотелось вдруг рассказать ей все, словно я знала, что она прекрасно понимает меня. И моя интуиция меня не подвела.
- Мне нравится твой настрой. Когда-то я сама была маленькой пони, мечтающей выжать из профессоров и учебников все знания до последней капли. Но добиться успехов я смогла только тогда, когда мне на помощь пришла одна замечательная пони, которая поверила в меня. Думаю, и тебе сейчас не помешает добрый друг.
Отец настороженно вслушивался в наш разговор, хмурился, пытаясь понять, к чему клонит странная незнакомка.
- Мое имя Твайлайт Спаркл, я придворный маг принцессы Селестии. Я обещаю тебе, что ты будешь допущена на вступительные экзамены, Нойзи Бин, и, если представишь комиссии достойный проект, тебя примут в Высшую академию магии и механики Кантерлота на факультет механики.
Она торжествующе улыбалась, словно только что выполнила предназначение всей своей жизни.

Тогда ее слова показались мне волшебным заклинанием. Придворный маг, которую я случайно сбила с ног на праздничной ярмарке, обещала мне свою протекцию, это ли не чудо? Я была готова в тот же момент поклясться в любви всем единорогам, принцессе Селестии, стать преданным слугой мисс Спаркл, выполнить любое ее поручение – в те мгновения моя любовь и благодарность к незнакомой пони были готовы разорвать меня на кусочки. Твайлайт Спаркл казалась мне самой умной и великодушной пони во всей Эквестрии.
Конечно, только теперь я могу со знанием судить об уме придворного мага. В порыве чувств я не заметила, что платок соскользнул с моего бедра – вероятно, когда мы столкнулись с Твайлайт. И потом она видела перед собой не просто восторженную одаренную девочку, но удачный политический ход. Принять в академию земную пони с такой меткой на боку – что может быть абсурднее? Но Твайлайт собиралась сказать, что это не абсурд и что для них все пони равны. Если у кого-то есть настоящий талант и жажда к знаниям, то его вид и метка не имеют значения, даже если это метка в виде сломанного рога. Но кое-чего Твайлайт не предусмотрела. Она хотела сказать: «Для единорогов все пони равны». Земнопони услышали иначе: «Эта малышка – пример для всех нас, мы можем быть лучше зазнавшихся магов!» Те, кто прочили мою метку как символ мятежников, оказались правы.
Но тогда политика волновала меня меньше всего. Я стояла в первом ряду среди новичков Высшей академии магии и механики, произносила вместе со всеми слова клятвы, студенческая шляпа, рассчитанная на единорогов, сползала мне на глаза, не находя препятствия на любу в виде рога. Другие пони оглядывались на меня, но мне было не привыкать. К счастью, форма академии скрывала мою метку – конечно, такое не сохранишь в тайне, но, по крайней мере, я не буду светить ею перед каждым встречным. Торжественную речь произносили обе принцессы. Мне никогда прежде не приходилось видеть их так близко, наверное, мою морду перекосило от испуга, потому что, когда я встретилась глазами с Твайлайт Спаркл, она приободряющее улыбнулась мне. Я постаралась улыбнуться в ответ. Когда церемония закончилась, остальные студенты поспешили к своим родителям, ожидавшим их в зале. Мне спешить было некуда. Академия открыла двери только для одной земнопони, поэтому мне пришлось попрощаться со всеми еще в Понивилле. Я так и не увиделась с Оливером и Берти. Меня провожали родители, Джеф и мистер Скрю. Мой первый наставник сделал мне поистине щедрый подарок – перчатки, почти такие же, как были у него, но из нового металла, хорошо отделанной кожи, украшенной замысловатой вышивкой. Эти перчатки для него заговорила Зекора, и благодаря ее колдовству они гораздо лучше держались на копытах, а на кончиках спиц едва заметно искрилась магия. Я обещала часто писать им и приезжать на каникулы, но теперь я могу сказать, что все пони часто обещают то, чего не могут выполнить.

Я бродила по коридорам в поисках своей комнаты, попутно изучая удивительной красоты здание академии. Что снаружи, что внутри, оно было похоже на королевский дворец – разве такую красоту построить обычными копытами! Мимо меня пробегали другие студенты, постарше, и некоторые из тех, кого я видела на церемонии. Мне следовало бы спросить у них дорогу, но я никуда не спешила и просто шла, куда глаза глядели. В саду около крыльца общежития меня нагнала небольшая компания первокурсников.
- Ты ведь из новеньких? – тяжело дыша, спросила меня пони с голубой шкуркой и белоснежной гривой, заплетенной в косы. – Не знаешь, где наши комнаты? Мы отстали от пони, которых повели старшие студенты.
Я даже не знала, что нас кто-то должен проводить в общежитие. Мне никто не сообщил – я убедила себя, что в этом нет намека на мое особое положение в академии.
- Нет, я их не видела.
- Ну что ж, будем искать вместе!
Это сказал стоявший позади нее пони, гораздо выше всех остальных, с серой шкурой и огненно-рыжей гривой.
- Меня зовут Кэндор Прайд, - улыбнулся он и протянул мне копыто.
Я замешкалась, но протянула ему свое в ответ для приветственного жеста.
- Люкси Блю, - представилась голубая пони и тоже протянула мне изящную ногу. На ее фоне мое копыто выглядело грубым и грязным.
- Лемони Лайт.
Я не сразу разглядела еще одного пони за спинами своих новых знакомцев. Светло-желтый единорог с каштановой гривой медленно подошел ко мне. Я заглянула в его глаза, пытаясь увидеть тень неприязни или брезгливости, но в них было лишь смущение застенчивого, но доброго пони. Его глаза были нежно-синими и прекрасно подходили к цвету его шкуры, как ясное небо подходит солнечному свету.
- Нойзи Бин.
- Очень рад познакомиться с тобой, Нойзи, - серьезно сказал Кэндор и, обогнав всех, зашагал ко входу в здание общежития. – Идемте, попробуем спросить у комендантов.
Я проводила его взглядом, Люкси прошла мимо меня вслед за ним. Стук копыт за моей спиной заставил меня вспомнить о присутствии еще одного пони, о котором я благополучно забыла – настолько тихо он себя вел. Я бросила на него изучающий взгляд, пытаясь понять, что его так смущает. Должно быть, выглядела я пугающе: я все еще ждала подвоха и, скорее всего, мой взгляд получился вызывающим и недружелюбным. Когда я это поняла, было уже поздно, мне стало неловко за себя, но единорог улыбнулся мне в ответ. Иначе, чем Кэндор или Люкси, я не могу вспомнить, улыбались ли мне когда-нибудь такой улыбкой, которая говорит «все в порядке» и «я понимаю», и еще «если не хочешь об этом говорить – сделаем вид, что этого не было».
Кэндор и Люкси уже ускакали далеко вперед, а я стояла, как вкопанная, глядя на проходящего мимо пони. Но он остановился и кивнул в сторону общежития.
- Нам лучше не отставать, иначе мы надолго застрянем здесь, - сказал Лемони Лайт. И я пошла вместе с ним.

Ходят слухи, что существует старинное и очень сложное заклинание, которое позволяет вернуться на несколько секунд в свое прошлое. Но даже если бы я обладала такой силой, я бы ничего не изменила в том дне. Я абсолютно уверена, что прошлая я не стала бы слушать ничьих советов и поступила бы так, как поступила. Единственное, чем я могу себя оправдать: с неизбежностями вообще непросто бороться.

Мы опоздали, и всех первокурсников уже расселили в комнаты. Мне и Люкси досталась последняя свободная комната в крыле девочек, Кэндору и Лемони – последняя в крыле мальчиков. Я была вполне довольна своей соседкой: думая о жизни среди единорогов, я представляла, что каждый день буду окружена враждебно настроенными пони, но Люкси Блю оказалась добродушной болтушкой, хоть и немного легкомысленной. Ее меткой были три ноты, когда я спросила о ее особом таланте, она слегка смутилась и предложила мне послушать ее песню. Голос Люкси был очень приятным, даже при том, что я никогда не была ценителем искусств, я поняла, что она очень красиво поет. Когда я сказала ей об этом, единорог смутилась еще больше, но с тех пор я стала чаще слышать по утрам мелодичный напев из ванной комнаты. Люкси начинала обучение на факультете магии и постоянно рассказывала мне о том, как она усердно готовилась к вступительным экзаменам. Я узнала, что ее мать была в комиссии на экзамене по волшебству, но Люкси всегда добавляла – гораздо чаще, чем мне было нужно, чтобы запомнить – что ее приняли в академию исключительно благодаря способностям, а не связям.
Вместе с ней на факультете магии оказался Кэндор Прайд. Из-за того, что вне своих комнат все студенты носили форму, метку Кэндора я увидела только на тренировке клуба фехтования. На боку Кэндора была изображена шпага – и он действительно отлично фехтовал, приводя в восторг главного тренера. Лемони Лайта я почти не видела до начала занятий, мы встречались в обеденном зале, где все четверо выбрали для себя один столик, иногда сталкивались в библиотеке или коридорах, но тогда он только приветствовал меня кивком головы и улыбкой, и мы расходились каждый в свою сторону. Мне почти начинало казаться, что он избегает меня, но каждый раз его теплая улыбка говорила «я рад тебя видеть», и я ей верила.
Занятия начались через месяц после торжественной церемонии. Первокурсники уже успели освоиться в академии и разбиться на компании. Нас так и осталось четверо, хотя до встречи в первый день никто из нас не был знаком с другими. Мы проводили время, гуляя в садах вокруг академии, объедаясь в столовой (я не без гордости отметила, что шеф-повар студенческой кухни тоже из земных пони), или просто сидели в просторной гостиной здания общежития. Обычно нас было трое, Лемони успел провести неделю в больничном крыле, подхватив простуду, затем ему дали разрешение уехать домой по какому-то срочному семейному делу, о котором он не говорил, а мы не спрашивали. Люкси часто пела для нас и иногда танцевала, когда вечером в гостиной включали музыку, Кэндор рассказывал потрясающие истории о том, как путешествовал с родителями по Эквестрии. Я все больше привязывалась к ним, совершенно позабыв, какая пропасть пролегала между нами.
Только в первый учебный день я обнаружила, что Лемони Лайт, как и я, поступил на факультет механики. Мне стало неловко, что за месяц я так много узнала о Люкси и Кэндоре, и почти ничего о нем. Не знаю, как он прочитал это в моих глазах, но его улыбка тут же успокоила меня, «все в порядке» - действовало безотказно. По дороге до кабинета мы немного поболтали, он рассказал, что всегда больше увлекался математикой и физикой, нежели магией. Вся его семья занималась политикой, они мечтали видеть сына в своем деле, поэтому долгое время ему приходилось скрывать увлечение техническими науками. В его словах я с удивлением обнаружила себя, он так точно описывал свои – мои – чувства, как мне и в голову бы не пришло. Когда мы пришли, я испытала разочарование, но для себя мысленно сделала пометку – пригласить его на чай с пирожными и поговорить, вдвоем.
Из-за Лемони я не сразу заметила реакцию остальных единорогов. Вокруг меня их было не меньше сотни, не меньше сотни настороженных взглядов изучали меня. За месяц я совершенно потеряла бдительность, но то болезненное чувство, похожее на паранойю, вновь вернулось. Я вслушивалась в обрывки перешептываний, ловила каждую ухмылку.
К сожалению, мне не удалось избежать столкновения с магией. Занятия по прикладной магии в конструировании были обязательными, и, словно в насмешку надо мной, меня никто не собирался от них освобождать. Я взяла с собой заговоренные перчатки, которые подарил мне мистер Скрю, в надежде, что магии в них хватит для этого урока. В тот день я узнала, какие разные пони меня окружали. И если профессор ограничился насмешливым сочувственным взглядом, то мои сокурсники проявили активный интерес к необычному устройству. Одни с любопытством разглядывали перчатки, хотя никто не решился подойти ближе. Но были и те, кто воспринял мои перчатки как оскорбление: их рог приравняли к жалкой железке. Один из студентов, похоже, успевший завоевать репутацию лидера среди первокурсников, поднялся со своего места и под одобрительный гомон потребовал у профессора не допускать земнопони к урокам магии. Профессор едва сдержал ухмылку и велел ему сесть, обещая, что о подобных выходках впредь будет сообщать семьям нерадивых студентов. Как будто их семьи встали бы на защиту земной пони.
- Слышал, что сказал профессор? Будь с ней осторожнее, Мариус, не то придется иметь дело с самой Спаркл!
Тихий смешок с заднего ряда достиг моего слуха сквозь шелест перелистываемых страниц. Мне захотелось выбежать из кабинета, хлопнув дверью и выкрикнув что-нибудь такое, от чего уши этих самовлюбленных единорогов сморщились бы, как забытые на солнце бобы – за годы жизни среди фермеров я выучила немало колоритных речевых оборотов. Но я почувствовала, как кто-то сжал мое копыто – не сильно, но настойчиво. Я оглянулась на Лемони.
- Ты же не для этого поступила в Высшую академию?
Я удивленно смотрела на него, пока до меня не дошел смысл его слов. Не для этого. Я шепнула ему в ответ «Спасибо» и до окончания урока избегала смотреть ему в глаза.

Люкси Блю тихо проскользнула в комнату, подошла к моей постели и осторожно положила копыто на мою спину.
- Ты спишь? – шепотом спросила она. И, не дождавшись ответа, продолжила: - Знаешь, не все единороги так думают. Просто они совсем тебя не знают. До того, как мы с тобой познакомились, я тоже тебя боялась.
- Боялась? – мне показалось, что я ослышалась.
Люкси кивнула.
- А что еще можно подумать о земной пони, приехавшей из маленькой деревни, которую привела в закрытую академию для единорогов сама придворный маг? Для всех ты протеже Твайлайт Спаркл. Никто не знает, что вас связывает, поэтому каждый придумывает, во что горазд.
В ее словах было разумное зерно, и я задумалась.
- О тебе говорили в Кантерлоте. Не все, конечно, но близкие к власти пони не могли не говорить о твоей метке и о том, как она может повлиять на настроение среди земных. А когда ты вдруг появилась на вступительном экзамене, все профессоры сбежались на это посмотреть, мне рассказывала мама. Она говорила, что твой проект был очень удачным, но те, кого не было в комиссии, скорее поверят, что тебя приняли только из-за протекции Твайлайт Спаркл.
- Отлично, - я натянула одеяло до самой макушки. – Хорошего же мнения обо мне все единороги.
- Не все, - возразила Люкси. – Я о тебе другого мнения, и Кэндор, и Лемони. Знаешь, обо мне тоже говорят, что я поступила только благодаря маме. Я не обращаю на них внимания! Когда я получу высшие баллы и стану лучшей студенткой на своем курсе, они больше мне ничего не скажут! Я верю, что придворный маг не стала бы помогать пони, у которой нет таланта и желания учиться.
Меня раньше никогда никто не утешал. Родителям не хватало на это времени, а мистер Скрю считал, что каждая пони должна уметь самостоятельно справляться со своими чувствами, особенно если она задумала перешагнуть через столько препятствий на пути к своей цели. Всю оставшуюся ночь Люкси болтала о разных вещах, заставив меня до утра забыть о существовании других единорогов.
После той ночи Кэндор Прайд поймал меня в коридоре и заставил выслушать почти то же, что сказала мне Люкси, и не отпускал, пока я не убедила его, что со мной все в порядке. Он пламенно говорил о пороках общества единорогов и закончил обещанием намылить шею любому, кто меня обидит. Мне не понравилась эта мысль, но я не смогла сдержать улыбку. А на занятиях Лемони снова сел рядом со мной. Я испугалась, что в третий раз услышу одну и ту же песню, но Лемони развернул передо мной большой свиток.
- Что это?
- Ты же знаешь, что в нашей академии, как и везде, ставят спектакль ко Дню Теплого очага. В этом году наших студентов выбрали для организации главного спектакля в Кантерлоте. Факультет магии уже начал готовить проекты новых декораций. Я узнал об этом вчера и зарисовал несколько идей.
Его схемы были оформлены не так, как учил меня мистер Скрю. Я вертела в копытах карандаш и на автомате подправила несколько линий.
- Извини, - одернула я себя.
- Нет, как раз наоборот. Я хочу попросить тебя помочь мне. Одному мне не справиться, и я не знаю здесь никого, кто лучше тебя разбирается в чертежах. Не представляю, кто тебя учил, но этот пони был настоящим мастером!
- Это верно. Мастером и земным пони.
Лемони кивнул, я с разочарованием заметила, что мои слова не произвели на него впечатления, будто он считал естественным, если земнопони разбирается в подобных вещах.
- Если хочешь, я помогу тебе разработать чертежи.
- Тогда партнеры?
Он протянул мне копыто. Я колебалась всего секунду, и вовсе не потому, что не хотела принимать его предложение. Не знаю, почему, если честно. Что могло тогда настораживать меня в пони, который, как никто другой, понимал меня и каким-то образом всегда находил для меня правильные слова? О лучшем друге я не могла и мечтать. К тому же, Лемони действительно хорошо разбирался в механике, и перспектива нашего сотрудничества мне, скорее, нравилась. Но я боялась, что он это поймет.
- Партнеры.

В следующие недели все свободное время уходило на подготовку проекта. Мои опасения оказались напрасными: Лемони Лайт был прекрасными напарником, когда мы оставались одни в небольшой мастерской, мы не говорили ни о чем, кроме работы. Я ждала, когда он снова улыбнется мне, как делал это обычно, чтобы сказать ему «сейчас нужно думать только о проекте!» Но он вел себя так, словно нас не связывало ничего, кроме общего дела. Спустя несколько дней я перестала ждать подвоха и полностью отдалась работе.

Когда Лемони вбежал в мастерскую, тяжело дыша, с растрепанной гривой, держа в зубах листок бумаги, я собирала новую куклу. Это стало моим новым хобби. В мастерской мистера Скрю никогда не было такого разнообразия деталей и инструментов. Мелани все еще была со мной, но теперь я знала, насколько просто она устроена, я уже могла собирать гораздо более сложные игрушки, отчасти похожие на те, что делали единороги. Но мои куклы были полностью механическими, для того, чтобы они двигались и танцевали, не нужна была магия. Это оказалось непросто, потому что учебники сплошь были набиты заклинаниями, заставляющими механизмы оживать. И в тот момент, когда ворвался Лемони, я работала над новой куклой, которая должна была исполнять несложную песенку, услышанную однажды мной от Люкси. Он сообщил, что наш проект оказался в числе победителей. Я принялась вместе с ним прыгать от радости, наперебой обсуждать какую-то ерунду, смеяться – я никогда прежде так себя не вела, но в тот момент его радость передалась мне, и больше нашей победы меня делал счастливой один его вид: тогда восторженный Лемони Лайт показался мне самым красивым пони, которого я когда-либо видела.

Второй раз в жизни я увидела принцессу Селестию на празднике Теплого очага. Я стояла за кулисами, чтобы с помощью рычагов поднимать и опускать облака. Таких декораций, которые нужно было приводить в движение копытами, было немного, большая часть, разумеется, управлялась магией. Мне было скучно, и я жалела, что Лемони не мог сейчас быть со мной: мистер и миссис Лайт настояли, чтобы их сын непременно скакал на сцене перед принцессой, а не прятался в тени, хотя сам Лемони придерживался иного мнения. Я не заметила, как начала думать о нем, и воспоминания о наших вечерах в мастерской заставили меня улыбнуться. Чтобы отвлечься, я осторожно выглянула в зал. Напротив сцены на уходящих вверх ступенях стояла принцесса Селестия, а подле нее в усыпанной мерцающими серебряными звездами мантии – придворный маг. Твайлайт Спаркл я не видела со дня Церемонии, и никаких поводов часто вспоминать о ней у меня тоже не было. Зато ей обо мне напоминали исправно раз в месяц: Люкси узнала от матери, что ежемесячные отчеты об успеваемости, которые отправляют семьям студентов, вместо моей семьи получала придворный маг. После такого трудно было не заподозрить во мне ее протеже, меня сильно огорчило, что домашние ничего не знали о моих успехах, ведь я решила не тратить время на письма, если отчеты подробно расписывали, чего добился студент по каждому предмету. Я обещала себе обсудить этот вопрос с Твайлайт при следующей встрече.
Случай выдался тем же вечером. После финальной песни, я ждала Лемони, чтобы поздравить с успешным выступлением. Я искала его глазами среди десятков пони, разноцветным потоком хлынувших за кулисы, когда на мое плечо опустилось чужое копыто.
- Рада тебя видеть, Нойзи.
Твайлайт улыбалась, ожидая, что я обрадуюсь ее визиту. Сославшись на усталость, я ограничилась вежливым поклоном, продолжая искоса наблюдать за единорогами. Она спросила, нет ли у меня планов на вечер, будто я могла отказать ей, а затем пригласила пойти с ней.
- Я наслышана о твоих чудесных куклах и давно хотела взглянуть на них. Не волнуйся, я предупредила комендантов общежития академии, что ты можешь немного задержаться.
Мы направились в одно из зданий на территории академии, в котором я прежде не бывала. Мы поднялись на самый верх, в башню, где в освещенном мерцающими желтыми свечами кабинете были расставлены некоторые из моих работ. К моему сожалению, почти всех кукол мне приходилось отдавать в музей факультета механики, где они пылились вместе с работами других студентов. Глядя на них в тот вечер, я уже не чувствовала их своими.
Целый час придворный маг увлеченно рассматривала каждую, задавала вопросы и восторженно отзывалась о моих способностях. Я отвечала сдержано, не позволяя себе пропускать мимо ушей даже эти никому не нужные вопросы. Я чувствовала, что это лишь вступление, и оказалась права.
- Как давно ты общалась с родителями, Нойзи? – наконец, Твайлайт перешла к делу.
- В день отъезда из Понивилля.
- И с тех пор не писала им писем? Или, может быть, тебе приходили письма из дома?
- Не писала, я решила, что они все поймут из отчетов об успеваемости. От них я ничего не получала.
Я держалась довольно сухо, но отвечала без вызова. Мне не за что было обижаться на придворного мага: она имела полное право контролировать процесс моего обучения после того, как лично поручилась за меня. Но я слишком хорошо понимала, чем вызван ее интерес.
Мятежники, разумеется. С тех пор, как меня приняли в Высшую академию, несколько подпольных групп земнопони стали использовать мою метку в виде эмблемы, а иные вплетали мое имя в название своих организаций. Я понятия не имела, как это касается моей семьи, отец по натуре не был революционером, но за Джефа я не осмелилась бы поручиться. Но пока мне не напоминали о происходящем за стенами академии, меня это беспокоило куда меньше, чем первые в моей жизни экзамены. Я не хотела проблем и начинала ненавидеть фанатиков своего племени.
- Ты очень умная юная пони, Нойзи, и я хочу говорить с тобой открыто, - к моему облегчению, заявила Твайлайт Спаркл. – Ты наверняка знаешь, что сейчас происходит в Эквестрии. Я делаю все, что в моих силах, чтобы помочь принцессе Селестии восстановить гармонию между всеми пони, я помогла тебе поступить в закрытую академию для единорогов, чтобы показать, как мы ценим подлинный талант вне зависимости от вида его обладателя. Но земные пони расценили это по-другому. Ты понимаешь, о чем я?
- Да, мэм.
- Хорошо. Я не хочу, чтобы ты позволила предрассудкам замутить тебе голову. Между единорогами и земнопони нет и не должно быть конфликтов. Мне однажды довелось лично столкнуться с воплощением хаоса, и поверь – лучше не провоцировать его возращение. Но я не могу объяснить это всем, поэтому наше положение зависит от того, насколько каждый пони хочет мирной жизни. Ты уже достаточно взрослая, и я спрошу у тебя: каково твое мнение о сложившейся ситуации?
- Мне все равно.
Мой ответ показался мне слишком прямым, и я добавила:
- Я просто хочу продолжать изучать то, что мне нравится.
Твайлайт молчала несколько минут, испытующе глядя на меня, будто желая проверить: говорю я правду или перед ней стоит маленькая зарвавшаяся от вседозволенности пони.
- Не самый плохой ответ. Я всегда приветствовала активную общественную позицию, но иногда стоять в стороне лучше, чем идти в неверном направлении. Слухов и сплетен тебе это не поможет избежать, поэтому будь осторожна. Если ты позволишь слухам стать фактами, это грозит отчислением из академии.

На том закончился наш разговор. Как и обещала Твайлайт, я вернулась в общежитие с опозданием. Пирушка в большой гостиной была в самом разгаре, но после разговора с придворным магом у меня не осталось ни сил, ни желания к ней присоединиться. Я незаметно проскользнула в свою комнату и уснула, стоило мне только оказаться в постели.

Часть 3
Часть 4
Часть 5